Чем запомнилась Юрию Игнатенко служба в ВМФ.
Из района я шёл по осеннему призыву в составе 15 призывников. Сколотили из нас в краевом центре что-то типа роты и сказали в крайвоенкомате, что все будут отправлены на флот. Сколько радости было – не передать! В мыслях каждый уже слышал шелест ленточек за спиной, в ноздри бил свежий морской ветер…
Здравствуй, море!
На пароме плыли через Керченский пролив. Дело было глубокой ночью, но почти никто не спал, все приникли к окнам вагона, а я, благо, мой был последний, устроился в тамбуре, у дверей. Слегка штормило, и паром покачивался на волнах. Некоторые из нас ходили по проходу враскорячку, «по-морскому», как мы тогда считали. Это было первое знакомство с морем.
В Севастополе нас собрали в так называемом «экипаже», откуда уже отбирали по частям, кораблям. Да, три дня, проведённых там, казались кошмарным сном. Мы, сельские ребята, были робкими, нас было видно издалека. А городские (собрали нас там не только из Краснодарского края), те побойчее, понахрапистее. Выманивали у нас продукты, что-то ели, что-то меняли на сладости. Как они это делали – я уже и не помню толком то далёкое начало шестидесятых годов.
Ну, думаю, началась служба!
Подплав – это подводники
На мандатную комиссию (до сих пор не знаю, почему она так называлась) нас вызывали по одному. В комнате за столом сидели офицеры с различными нашивками на рукавах кителей. Званий их мы тогда ещё не знали. Председатель комиссии, моложавый офицер, но уже с двумя большими звёздами на погонах (как потом оказалось – капитан второго ранга), оглядев меня с головы до ног, весело спросил: «В водолазы пойдёшь, кубанец?». На столе перед ним лежала моя медицинская карта, и я успел заметить, что поперёк неё красным карандашом было написано: «Водолаз». Ого, думаю, вот это да!
– На море бывал когда-нибудь? – спросил офицер.
– Та не, – промямлил я. – У нас летом и речка пересыхает.
Все засмеялись, а председатель, показав рукой в окно, предложил:
– На «Орджоникидзе» пойдёшь? Качки не боишься?
Я пожал плечами:
– Не знаю, не пробовал, что такое качка.
– Ну ладно, определим тебя в подплав, – махнул рукой моряк и вызвал следующего.
За дверью ребята спросили, куда меня направляют. Я радостно ответил: «В подплав какой-то, наверное, возле берега где-то служить буду». Честно говоря, я тогда побаивался моря.
«Чего, чего? – переспросил кто-то из городских, – в подплав и где-то возле берега? Ха! Разогнался! Подплав – это подводники, на подводную лодку пойдёшь».
Кубанец на Балтике
Так я попал в учебный отряд подводного плавания. Там нас приняли старшины под свою опеку. Такие же, как и мы, только уже отслужившие по году. Как смешно мы выглядели, когда нас приодели в морскую робу, выдали бескозырки, а ленточек и гюйсов (форменные воротнички) не дали, сказали, выдадут после присяги. Ну вот мы и ходили, точно поварята, в чёрных колпаках.
Наши командиры отделений спали рядом с нами на таких же койках в одном кубрике. За все 11 месяцев пребывания в учебном отряде я ни разу ни от одного из командиров не слышал матерного слова. Всё было сугубо подчинено Уставу, никому никаких поблажек – кто что заслужил, тот то и получал. Хорошо служил – перед строем на вечерней поверке объявляли благодарность, плохо – либо на камбузе мыл посуду, либо драил гальюн за плацом.
Кончилась учёба, началось распределение по флотам. Кто на Тихий был отправлен, кто на Северный, кто остался в «учебке» на Чёрном море, а я попал на Балтику. Бригада подводных лодок дислоцировалась в одном из посёлков в устье Даугавы, неподалёку от Риги, в Латвии. Направлен был я на одну из средних морских лодок в качестве гидроакустика. Старшина команды москвич Женя Косов подошёл ко мне: «Ну что, салажонок, будем служить?».
Как в дружной семье
Не стоит описывать все тяготы и лишения службы, а особенно у подводников, но скажу одно: первое время Косов опекал меня по-настоящему. Где-то оплошал я – подсказывал, как надо делать. В увольнение поначалу всегда брал меня с собой. Сначала знакомил с достопримечательностями старой Риги, потом с девчатами в БМК (базовый матросский клуб). Много хорошего почерпнул я у своего командира, и остались о нём самые светлые воспоминания. Как следствие плодотворного контакта с ним, было и моё отношение к прибывающему на лодку пополнению. Через год я уже стал «годком» (в СА – «старик», «дед»), и через мои руки прошёл не один молодой гидроакустик. Возможно, и у них сохранилось обо мне что-то хорошее и светлое. А вот «дедовщины» не было и в помине. Так что четыре года службы прошли в дружной «морской» семье.
И ещё помню: когда впервые приехал домой в отпуск, бабушка Настя сразу атаковала вопросом: «Внучек, а ты много рыбок под водой в окошки видел? Это ж так интересно!». И долго изумлялась, как это я «правлю» лодкой с помощью звука.
Так служил я. Пусть и сейчас, для нынешних подводников, звучит одна команда гидроакустиков: «Горизонт чист!».
Юрий ИГНАТЕНКО
